будто меня несёт, как листок во сне. Я словно парил. Кости грохотали и пели. Наконец я добрался до круга камней, где ожидали все хоразинцы: мои мама и папа, Старейшина Авраам, Брат Азраил и все прочие, обступившие клочок земли в середине круга, полностью очищенный от снега, листьев и сучьев, так что осталась лишь голая земля.
Мисс Уайт сообразила отступить назад и укрыться за камнями, поэтому она могла лишь наблюдать, как взрослые, ведомые Старейшиной и Братом, сотворяли Знаки Воздуха, Звёзд и Земли. Они взяли меня за руки и подвели к этому клочку голой почвы, стащили балахон и нагим положили меня наземь, а я плыл, будто во сне, вот только при этом мне стало действительно холодно, руки пылали, ноги онемели и, вдобавок, меня колотила такая дрожь, что я весь лоснился от пота, но всё равно начал погружаться в землю, потому что таков мой талант — то, что я делаю лучше прочих. Я опускался в почву, как в густую и грязную воду.
И тут мисс Уайт снова психанула, как в самый первый день, из-за Лисси и кошки. Раздались изумлённые возгласы, когда она с криком кинулась в толпу, стараясь пробиться и прокладывая себе дорогу, подумать только, монтировкой.
— Джерри! — вопила она. — Джерри! Я иду! Я не позволю им повредить тебе! Я тебя спасу!
Это почти вырвало меня из грёз и я, еле-еле выпрямившись, завязший в земле по грудь и очень замёрзший, открыл глаза и переспросил: — А?
Я видел, как мужчины скрутили учительницу, как папа выкрутил у неё монтировку из руки, но потом Старейшина Авраам и Брат Азраил присели по бокам от меня и нажали на плечи, распевая древние слова, что поются в подобных случаях, и они целиком вдавливали меня в грязь, пока она не покрыла мне лицо. Через несколько секунд я открыл глаза во тьме и рядом оказалась Лисси, шипящая в ухо и щекочущая мелькающим языком; она обвила меня длинным, холодным, сухим хвостом и уцепилась, вонзив когти в плечи, пока мы погружались всё ниже и ниже, в бесконечную глубь. То ли я как-то дышал самой землёй, то ли дышать мне не требовалось.
Потом даже Лисси пропала, и я потянулся, взялся за руки моих предков, ждущих тут, внизу, как ждали они каждый год и повёл их обратно наверх — из тьмы, из могил, на ночной воздух под звёздами, и тогда я чётко разглядел их и увидел громадных, собранных из костей, черветварей, на которых ехали предки, тварей, величиной с китов, которые плыли сквозь землю и вздымались до небес, завывая неописуемыми голосами, пока звёзды над головой не замерцали и не разверзлись, и повсюду вокруг появились Крылатые.
Но, по-моему, от мисс Уайт я не слышал больше ни звука.
Вообще-то, она очень даже кричала, как потом рассказала мне Лисси. Все прочие были под защитой стоячих камней, но мисс Уайт в конце концов вырвалась и сделала по-настоящему идиотскую вещь — выбежала из круга, что быстро её прикончило. Ничего этого я не помню. Все мои воспоминания — то, что я очень, очень замёрз и был покрыт налипшей и затвердевшей грязью, прежде, чем Старейшина Авраам собственноручно укутал меня одеялом и на руках отнёс обратно домой, пока все остальные следовали позади, распевая торжественные восхваления, потому что в эту особую ночь мой талант созрел, и я мог заниматься тем, для чего был рождён, и теперь воистину стал одним из Народа.
После этого мама сунула меня под горячий душ и яростно оттирала от грязи, а затем, словно маленького, одела в тёплую шерстяную пижаму, халат и толстые носки, и отец отнёс меня, ещё полусонного, вниз. где дожидались Старейшина, Брат и все прочие, чтобы поздравить, пока я, сидя за столом, потягивал горячее какао.
Старейшина Авраам сделал мне знак «Повешенного», но, когда я не откликнулся, он глянул на Лисси, а та ответила широкой-преширокой, острозубой ухмылкой и сложила извивающийся знак «Призрака», и, думаю, вот так игра официально завершилась.
Необычным было то, что я чувствовал лишь печаль, потому что мисс Уайт мне вроде бы понравилась и, если бы она проявила чуть больше самообладания, то дотянула бы до весны.
Само собой, голову Лисси всё-таки получила. Она варила её, пока не остался голый череп, а его подвесила в Лесу Костей. Лисси должна была это сделать, потому что очень скоро, когда небеса разверзнутся в последний раз, все эти кости сложатся вместе, одна к другой, оживут и, верхом на них, мы отправимся приветствовать наших возвращающихся богов.
Перевод: BertranD, 2024 г.
Красная Ведьма Хоразина
Darrell Schweitzer, "The Red Witch of Chorazin", 2016
Мой отец вырос в Хоразине, что в Пенсильвании и, когда я был маленьким, рассказывал о нём много всякого, но, по большей части, для меня это оставалось просто сказками. Хоразин находится в той части штата, которую проезжают насквозь, куда никто не заходит, где дороги вьются меж тёмных холмов и замечаешь, в основном ночами, что цивилизация имеется лишь в долинах, да и то едва-едва, поэтому что угодно могло бы милю за милей красться по тем холмистым хребтам и никто бы не заметил. Одни из тех историй были жуткими, а другие чудесными. Городом (если по размерам его можно было так называть) управлял Старейшина Авраам, который, видимо, изначально и привёл свой народ из каких-то других краёв, ибо поговаривали, что ему уже тысяча лет от роду. С ним пришёл Брат Азраил, который в темноте заставлял свои глаза светиться, когда желал этого. Его комната была забита древними свитками и книгами, изучать которые позволялось лишь ему и Старейшине Аврааму. Вместе с моим отцом в школе учился мальчик — верите ли, школа была маленькой и однокомнатной — всегда разгуливающий босиком, кроме самых холодов, потому что так он ощущал мертвецов под землёй. Конечно, он мог делать это и ладонями, но неудобно постоянно ходить на четвереньках, да и к тому же, в тёплую погоду большинство детей тоже ходили
